Самый смелый скаут России: уничтожает «Броуков», мочит Баринова и агентов, послал «Единую Россию»

Артём Хачатурян варится в футболе с 2005 года. За 17 лет он поработал селекционером в «Спартаке», «Монако», основал любительский клуб «Квазар», сотрудничал с армянской «Микой» и московским «Араратом» Арама Габрелянова. 

Артём – спец по поиску одаренных ноунеймов в низших лигах. Так он нашел Илью Самошникова, который о «Рубине» и сборной России еще и не мечтал.

Из свежего: Хачатурян три месяца работа спортивным директором ФК «БроукБойз» из Медиалиги. 

В интервью корреспонденту Eurostavka.ru Анару Ибрагимову Артём Хачатурян рассказал:

● почему зря пошел в «Броуки» и как ушел из клуба Медиалиги;

● как его кинул агент Ильи Самошникова;

● почему Дмитрий Баринов – уголовник;

● из-за чего отказался сотрудничать с «Единой Россией».

– Что из последнего в футболе тебя удивило?

– Меня удивляет «Реал», потому что там еще остались люди. Я писал пост об этом, когда они играли в финале ЛЧ с «Ливерпулем». Там прямо разница во взглядах на мир была колоссальной. 

В основе игры Салаха, Мане и практически всех современных футболистов лежит культ преодоления: мы были нищие, тренировались на гравии, в нас никто не верил, мы страдали, но вырвались из этого мира благодаря работе, поэтому должны продолжать пахать и становиться лучше. С одной стороны, это позитивный настрой, с другой – в нем нет никакой легкости. 

Потом ты видишь Модрича, Крооса, которые уже знают, что они лучшие. Они могут гореть 0:3, 0:4, но в любой момент окажутся способны перевернуть игру за счет ощущения того, что они лучшие.

– Откуда это ощущение?

– Это магия. Уровень развития человека, уверенности в своих ногах, голове. Они контролируют голову, тело, сознание, и знают больше о футболе и жизни, чем Мане и Салах. Там еще и Бензема ведь есть. А самое важное: все идет от Анчелотти. 

Он умеет относиться к игре как всего лишь к игре, не цепляться за то, что если команда не выиграет чемпионат, его уволят, он не сможет больше работать, не выплатит ипотеку, от него уйдет жена и т.д. 

Я помню свои детские ощущения от футбола. Что бы в жизни моей ни происходило – тройку получил, наругали, поссорился с другом – я знал, что в четверг последним уроком физкультура, где мы будем играть в футбол. Все проблемы растворялись, пока мы играли в футбол. Это очень крутое чувство. И мне кажется, если ты переносишь это качество на взрослую жизнь, то у тебя есть высокий шанс сделать что-то крутое и магическое. 

– Ты больше западник или славянофил?

– Эти категории остались в XIX веке. Я нормальный человек. Мне больше интересны будущее и настоящее, чем прошлое. Я не традиционалист. Скрепы духовности меня не волнуют. Государства стояли, стоят и будут стоять. Если не будут стоять государства, появится что-то другое. В любом случае люди решают больше. 

Я не люблю абстракцию. Не люблю великую абстрактную Россию. Никто не знает, в чем она заключается. Предпочитаю увлекаться талантливыми людьми. В России очень много талантливых людей, у которых сформирована тесная связь с русской культурой, а не с русским оружием и географией.  

Ты хочешь, чтобы я прибился к какому-то конкретному лагерю, но сам я себя в таких категориях не определяю. Я знаю, чего хочу в футболе, каким должен быть мой идеальный футбольный клуб, на каких принципах существовать и какие люди в нем должны быть. Того, что я хочу сделать, сейчас нет ни там, ни здесь. 

– Сколько в клубе должно быть легионеров?

– Должны быть люди, которые являются носителями твоих идей, которые за тебя делают то, что ты не можешь.

– Даже если ты не россиянин?

– Даже если ты не россиянин. Но нужно понимать, что у нас живет 150 миллионов человек, миллионы людей играют в футбол. Не существует ни одного скаута, ни одного спортивного директора и ни одного клуба, кто всех этих людей изучил в достаточной степени, чтобы идти смотреть легионеров. 

Я специализируюсь на селекции в низших лигах и каждый год нахожу на просторах нашей огромной страны невероятно одаренных игроков любого возраста. Даже когда по четыре месяца ищешь и никого не находишь и потихоньку начинает закрадываться противное ощущение, что все это зря, то потом все равно кто-то неожиданно тебя удивляет.

– Получается, в России лучше работать с российскими игроками?

– С человеком важно говорить на одном языке, мне кажется. Важно, чтобы ты был услышан и правильно понят. Чтобы ты мог влиять словом на него, помогать и вдохновлять. С иностранцем это сделать довольно трудно. Даже если он профессионал. 

Я не верю в профессионализм как в движущую основу. Это норма, базис. Профессионалов много, а тесная эмоциональная связь возникает с единицами. И именно она в итоге превращает набор случайных людей в команду. Важно, чтобы у тебя были выстроены отношения с человеком, а, не общаясь с ним на одном языке, добиться этого практически невозможно. 

Даже в лучшем варианте из всех возможных у двух людей, говорящих на разных языках, получится минимальный уровень близости. Душевного родства ты не добьешься – чтобы человек за тебя играл, а ты хотел все сделать для него. Я верю только в такие отношения. В масштабе всего клуба. Все друг за друга. 

– Брат за брата. 

– Это примитивная философия. Конечно, люди должны были готовы к самопожертвованию. Необязательно до этого доводить ситуацию, гиперболизировать и идти сразу на плаху, но ты должен быть готов время от времени ставить себя на вторые и третьи роли, понимая, что это стресс для тебя, разумеется, но ты от этого не умрешь, а команде будет хорошо. 

Все ведь хотят быть самыми лучшими, крутыми и самыми любимыми. Дети иногда отказываются идти спать, потому что думают, что у взрослых сейчас пойдет классная крутая жизнь, а они это все пропустят. Так себя ведут и большинство футболистов, когда у них нет возможности активно влиять на игровые эпизоды. 

Но умный человек способен понять, что иногда все ломается и реагировать придется именно ему. И он готов постараться исправить ситуацию, понимая, что ничего плохого глобально от этого не будет, а наоборот, это даже интересно. Дальше он снова будет заниматься тем, чем хочет заниматься, а эта роль отойдет кому-то другому в следующей игре. 

– Как тебе «Спартак» при Каттани?

– Я очень редко смотрю РПЛ, поэтому мнения нет. Когда мне заказывают отчет, смотрю, а просто так включить – нет. У меня полно непрочитанных книг, полно интересных лекций, полно более интересных игр в Европе, в конце концов. Зачем смотреть именно РПЛ?

– Чтобы быть погруженным. 

– Зачем мне быть погруженным? Я не собираюсь делать карьеру в футболе, я очень давно от этого отказался. Время от времени мои услуги бывают востребованы, но для этого мне не надо постоянно наводить суету и быть в курсе процессов. Мне это не нужно. Я свободный человек и делаю в основном то, что мне самому интересно.

– Раньше тебя это вдохновляло.

– Раньше я был молод и гораздо лояльнее относился к трагикомическому идиотизму. Верил, что они-то вот такие, а я все равно сделаю как надо. Сейчас у меня другое отношение к этому.

– Стал менее крэйзи.

– Не знаю. В душе я постоянно крейзи. Время от времени вписываюсь в движуху. Как, например, с «Броуками» [команда Медиалиги]. У меня с Димой Егоровой [президент клуба, спортивный журналист] отличается все: жизненные взгляды, взгляды на футбол. Дима меня позвал, и я зачем-то влез. Не надо было влезать.

– Сколько ты там отработал?

– Месяца три.

– Долго уговаривали? 

– Никак не уговаривали. Дима предложил, я согласился. Что уговаривать? Мне было интересно. 

В основе медийного футбола протест. Умные люди, следившие за РПЛ, в определенный момент поняли, что можно играть так же херово, но весело. И это зайдет людям. Мне этот протест понравился. Он нужен и важен в любой области. Тем более в такой консервативной, как российский футбол. 

Но медиафутбол подвержен тем же порокам, что и профессиональный футбол. В нем очень мало людей с устоявшимися твердыми взглядами на жизнь, все хотят денег, все используют низменные штуки, трештоки, самого футбола мало. 

Можно поставить совершенно неинтересного человека, который будет наводить суету, и не очень умным людям такое зайдет. Лично мне это уже неинтересно. Я не восстаю против этого: я не моралист. Не говорю, что это нужно немедленно запретить. Но сам бы я сделал по-другому.

– Как?

– Набрал бы интересных, ярких людей, которые хорошо играют в футбол. Чтобы люди включали матч моей медийной команды, зная, что будет крутой футбол. 

Для меня «Барселона» Пепа – это театр футбольный. Я включал телевизор с такими же ощущениями, как приступал, например, к чтению хорошей книги. Одни и те же процессы были внутри, отвечавшие за предощущение удовольствия.

– Ты будешь во втором сезоне создавать свою команду?

– Меня пригласили. На днях должно вот решиться. Это не моя полноценная команда. Я не могу там брать любых футболистов, которых хочу, но полномочия будут серьезнее, чем в «Броуках». 60% состава я смогу выбрать – это меня в целом устраивает.

– Что за проект?

– Карен Адамян делает команду. Если у него все сложится с финансированием, то я буду помогать ему делать команду. Согласие я уже дал.

– Спортивный директор?

– Да.

– А главный тренер?

– Игорь Звездин. 

– Как ты видел стратегию «Броуков»?

– Я идиот. Я все это не обговаривал: включился в движуху, а надо было обговорить минимальные хотя бы вещи, конечно. Привел нескольких человек в команду, помог отобрать остальных и сказал Диме: «Если хочешь, могу отойти в сторону. Не хочу светиться, что я спортивный директор». – «Ты нужен». 

Но по факту у меня функционала не было. Это команда Димы Егорова. Он может говорить, что мы «Броуки», мы поломаны, мы вместе. Нифига. Все решения он принимает самостоятельно, ни на кого не оглядывается. 

Это нормально, мне просто в принципе не нужно было погружаться в идею без уточнения полномочий – риск разочарования колоссален. Это моя ошибка.

– После какой конкретно ситуации ты ушел?

– После того, как мы неоднократно обсудили, что нужно делать. В определенный момент стало очевидно, что у нас слишком большая команда, мы не контролируем ситуацию, возникают конфликты, драки. И в принципе у нас нет футбольной команды. А есть 40 людей, которые преследуют свои интересы. У части людей эти интересы совпадают, у части не совпадают. 

Мне хотелось сделать команду, убрать всех ненужных, кто через эту команду удовлетворяют исключительно собственные интересы, сделать нормальный тренировочный процесс. Мы это все обговорили. Райзен [блогер, один из основателей команды] дал согласие, что у нас карт-бланш, мы с Игорем [Звездиным, тренером] делаем, что хотим с точки зрения футбола.

А Дима не согласился. Вроде как согласился, а когда мы второй раз обсуждали это на следующий день, он сказал: «Так не пойдет, надо подождать, кто-то отвалится сам, кого-то после сезона мы уберем, сейчас все остается так есть». А это неинтересно. И не про футбол вообще и не про людей. 

Мы с Игорем сразу ушли после этих слов. Нет в нас потребности и нет. Ну, окей. 

– А у Егорова какая цель? 

– Даже не хочется об этом дополнительно задумываться. Я его уважал за то, что он сделал для «Квазара». 

Он в 20 лет был такой же фанат футбола, помогал клубу, писал о нем, приглашал меня на интервью. Мне казалось, что мы хотим одного и того же. Выяснилось, что нет. У Димы своя мотивация – я не хочу ярлыки вешать – но футбольной точно нет.

– Мне говорили, что одна из причин, из-за которой вы с Игорем ушли: ты не видел в составе Сергея Давыдова [бывший игрок «Кубани»,«Рубина»], но его ставили. 

– Конечно, я бы его убрал из основного состава. У нас Даниил Макеев сидел на замене, который не может попасть в состав. Его выпускают на края, в центр поля, только не на свою профильную позицию. 

У нас сумасшедший талант 2005 года Ваня Глущенко, которого я приводил в «Родину». Он сейчас в «Родине-2». Мне стоило больших трудов уговорить клуб отпустить футболиста на медийные соревнования. При этом, когда договорился об этом, то понял, что Ваню ни в коем случае не надо звать в «Броуки». 

Ему 17 лет, он не чувствует пока свой талант и то, что ему дано. Придет сюда и сядет на замену, потому что есть Давыдов. Я дам повод для сомнения этому человеку, 17-летнему парню, у которого огроменный талант, который будет играть в сборной России и топ-5 европейских лиг. 

Если ты за футбол и за людей, то ты, конечно, ставишь его в состав. Дима говорил «Да-да, приводи Ваню, он будет играть». Но я чувствовал, что на самом деле это значит «нет». 

Диме важно искать драму, даже несуществующую. То, что Давыд выходит на поле и не может бегать за мячами, для него является драмой. А потом Давыд ускоряется разок и внезапно успевает за мячом, и происходит какое-то преодоление, для Димы это тоже драма. Это можно продать. 

Дима – продажник. Хорошо, имеет право на существование, разумеется, но мне это плохое кино неинтересно. Футбол дает гораздо больше возможностей влиять на мир, чем плохое кино.

– Ты лез в работу тренера?

– Нет, это идиотизм. Никогда в жизни не говорил Игорю: «Ты должен убрать Давыда или кого-то другого из состава». Он мой друг и очень талантливый человек, который должен быть свободен в принятии решений. Решает только Игорь в конечном счете, но в «Броуках» такой возможности у него не было.

– Я подписался на твой телеграм-канал после поста про Самошникова. Зачем ты его написал?

– Про [главного скаута ЦСКА Андрея] Мовсесьяна? Это простая мотивация. Прошло 5 лет. И все эти годы мне было противно от того, как он обошелся с моим другом. Так что друг знал, что однажды я это сделаю. У меня 5 лет лежал этот скриншот. 

До этого было уже несколько попыток, но всякий раз он просил меня не публиковать. Сейчас он понял, наверное, что нет смысла пытаться выстроить отношения со всеми, не со всеми получится работать, иногда люди вот такие и их это устраивает. 

Для меня это колоссальный уровень неуважения и идиотизма, и обсуждать мы должны именно слова Мовсесьяна, а не причины моего ответа. 

– Что было триггером?

– Просто друг оказался, наконец, готов. Так или иначе, мы неоднократно возвращались к этой теме, а в последний раз, видимо, состояние у меня было особенно уязвленное. 

За все эти годы, когда всплывала данная тема, я всякий раз бесился и меня накрывало, потому что нельзя так с людьми разговаривать, нельзя уходить безнаказанным. В итоге сказал товарищу, что сколько можно не закрывать этот гештальт, и я выложу, наконец, пост. Если бы он отказался, то я бы не опубликовал, конечно. Но он сказал внезапно: «Выкладывай». И все.

– От Мовсесьяна и ЦСКА были сообщения?

– Неа. 

– Как думаешь, они видели этот пост?

– Я не знаю. Мне это неинтересно. Мне надо было поделиться и рассказать эту историю, чтобы люди знали, что есть такой идиот.

– Ты не сжигаешь так мосты?

– Я тебе уже сказал, что не собираюсь делать карьеру в футболе. Я двигаюсь благодаря своему таланту, а не связям с людьми. 

Если ты профессионал, если тебе дороги твои деньги, которые ты готов заплатить за футболиста, для тебя не проблема позвонить мне и заказать отчет за пять тысяч по футболисту. Такие люди всегда находятся. Но я от этого не завишу. Не будет ничего в футболе, продолжу спокойно делать свои квизы. 

– Ты писал про Дмитрия Чистякова в твиттере: «Небыстрый, но интеллектуальный игрок с сильной менталкой». В чем? 

– Дима знает про себя, что ему многого не дано, но он все равно крут. 

– Что ему дано?

– Огромная физическая сила в теле. Игра головой. С интеллектом все неплохо. Этого достаточно. С ним можно по-человечески разговаривать. Он может замедлить дыхание, внутренний бег и просто тебя услышать. Это фантастическое редкое качество. 

Дима никогда не будет плыть. Команда будет проигрывать 0:5, все пять забьют из-под него, а он все равно продолжит делать то, что нужно делать. Он не психанет, не будет бить себя по башке, говорить: «Что же я наделал?!» Он знает, что говно случается, поэтому смиренно примет провалы и продолжит делать все, чтобы исправить ситуацию. 

Он никогда никого не испугается критично. Поставь против него Месси и Роналду, Чистяков улыбнется и будет каждому противостоять в меру своих возможностей. Это же крутая менталка, да? Меня это и цепляет. О том, что ему страшно, будет знать только он сам, но не соперник.

– Почему ты не стал агентом Ильи Самошникова и Чистякова?

– Мне это было неинтересно. Агент – это всего лишь функция, но игра гораздо богаче. 

Я несколько раз пытался быть агентом, но потом со временем стал лучше осознавать себя, свои возможности и умения, понял, что не буду агентом. Я хреновый агент.

 Хороший агент должен тонну говна услышать, с идиотами разговаривать, убеждать их. 

Тот же Талаев [агент Чистякова] большую работу провел, чтобы Чистяков оказался в клубах ФНЛ. 

В «Тамбове» его не ждали с распростертыми объятиями, агент уговаривал, убеждал. Не было же так, что такие большие профессионалы сидели и говорили: «Вау! Чистяков – топ! Мы все поняли. Возьмем к себе и потом продадим». Просто в моменте убедили их, и все. 

Талаев понимал, что это его клиент и надо его двигать. Нет, я не могу такие вещи делать. Точнее, могу, но не интересно.

– Почему агент Самошникова Евгений Моисеев не сразу подписал Илью?

– Никто не видит перспектив у него. Это специфическая работа. Агент должен продавать. А скаут должен искать и в 2017 году сказать, что в 2020 Самошников будет в сборной. 

Моисеев подписал контракт с Ильей через год после моих рекомендаций. Илья так мощно сыграл однажды против «Арарата» за «Велес», что даже слепым стал очевиден масштаб таланта. 

С Моисеевым мы работали пару лет. Почему перестал? Нет смысла работать с человеком, который тебя постоянно обманывает и у которого невысокая – как сам Моисеев любил выражаться – температура плавления.

– Это что значит?

– Значит, что в определенный момент он тебя кинет. Вопрос – сколько денег на кону будет стоять. Получает, например, от клуба одну сумму, а говорит, что на самом деле получил меньше. 

Я сам отказался работать с ним, и так же отказался от 25% прав за Самошникова. Разные люди обращались: «Как ты можешь отдать права просто так? Отдай нам, мы решим все вопросы, потом тебе заплатим с них». Но тогда я был сильно разочарован таким отношением Моисеева, поэтому решил просто отсечь от себя эту часть жизни. 

Свои 25% от первой выплаты я получил, но не от той суммы, которую Евгений получил на самом деле. 

– Твой твит: «Мечтаю дожить до времен, когда кривые тугодумные бегунки-уголовники, типа Баринова, будут сидеть в КФК». Почему уголовник?

– Ну а кто он? Это же не оскорбление. Его уголовная эстетика привлекает. Культ силы. 

Мне попадались футболисты с подобным взглядом на мир, у которых любимый сериал – «Клан Сопрано». Они обожают силу, давление, прыгнуть в кого-то, что-то сказать, морально сломать. 

Не считаю, что тут что-то хамское написано. Да, понятно, можно было бы оформить мысль другими языковыми средствами, но тогда я сделал этими. В целом для меня это очень слабый футболист. 

– Почему?

– Просто слабый, низкоинтеллектуальный. Технически и координационно слаб. У него просто море здоровья, он быстрый и с характером. Ничего не боится, матерый, тренеры любят таких. Ну, кривой такой трудяга. Этого достаточно, чтобы зарабатывать себе на жизнь во второй лиге, но недостаточно, чтобы быть игроком сборной России и Премьер-лиги. Ну, в моем представлении. Эстетические потребности у меня другие. 

Про Фомина не могу сказать так. Такой же обыкновенный футболист, чуть сильнее Баринова, но не уголовник. Фомин не получает кайфа от того, что кого-то поставит на место, он просто играет в футбол, старается, отвечает на вызовы. Пытается вообще какие-то ответы найти в своей деятельности.

У нас глаз замыливается сильно. Мы смотрим на Модрича, кайфуем с него, а потом идем и смотрим на Баринова. И вместо того, чтобы сказать: «Баринов, ***** [блин], как такое возможно, во что ты вообще играешь?! Я только что смотрел игру Модрича!», мы пытаемся что-то хорошее сказать о Баринове. 

Это формирует новую реальность и неизбежно портит вкус. Я предпочитаю смотреть игру Модрича и называть его крутым, а Баринова – некрутым. Важно называть вещи своими именами. Если ты видишь гопаря на поле, надо сказать, что играет гопарь, который занимает место более талантливого парня. 

Почему я должен восхищаться Бариновым? Я застал Пятницкого и Титова в центре поля, в том же «Локомотиве» – Лоськова, Измайлова. Почему я должен что-то хорошее говорить о Баринове, который не умеет играть в футбол?  Как-то умеет, да, но не в сравнении с этими людьми.

 – Еще один твит: «Уфа родненькая, сделай это! Обещаю три месяца не писать про вашего колхозника-многостаночника». Это о ком?

– О [Шамиле] Газизове, который и генеральный, и спортивный, и тренер, и скаут. Просто «Нескафе» три в одном. А кто еще? Клуб, у которого за десяток лет работы ни болельщиков, ни денег. Все, что они продали [игроков на рынке], осело тоже не в клубе.

– Пилорама?

– Не хочу об этом разговаривать. Для меня это очевидно: на те деньги, что они получили с продажи игроков, можно было выстроить систему, позволяющую ежегодно находить, развивать, продавать футболистов и выходить в еврокубки. Нет ничего. Неинтересный клуб. 

– Агаларов есть.

– Ну, пожалуйста. 

– Не нравится тебе?

– Нет, можно сильнее футболистов найти. В какой-нибудь Болгарии если бы появился такой футболист, всей страной следили бы за его успехами, переживали, но для России – нет. Его набора качеств недостаточно, чтобы говорить о нем как о явлении.

– Ты в старых своих интервью много говорил о распилах, а ты такой весь Робин Гуд. 

– Я такого не говорил, это говоришь ты. Но если хочешь так говорить, то не проблема. Да, я не пилил, так что я Робин Гуд. Меня это бесило, поэтому и говорил. 

В бедных видах спорта, где денег нет, вектор движения задают фанатики. В футболе, где много денег, есть дельцы, которые смещают вектор в сторону личных интересов. 

Для меня это отвратительно, я взрослый человек: понимаю, что воруют многие, но простить это не готов. И вообще лучшее, что может случиться с футболом: если однажды из него пропадут все деньги, и там останутся одни фанатики.

– Почему люди тебе должны верить, что ты не пилил?

– Люди вообще мне ничего не должны. И цели убедить их в чем-то у меня тоже нет. Могут говорить, что хотят, разумеется. 

Один вот говорил, что я гей и приглашаю в команду футболистов, потому что сплю с ними. И вообще кто такие эти люди? Их тысячи и миллионы, и все очень разные. Почему я должен на это ориентироваться? Почему я должен ждать их благосклонности или одобрения? Это же пустая совершенно жизнь. 

Я могу только перед собой отвечать. «Следи за собой и будь осторожен», – как классик говорил. Я стараюсь следить за собой, насколько возможно. 

– Читал в твоем блоге, что когда ты искал спонсора для «Квазара», ты общался с депутатом. Почему не договорились?

– Единоросс что ли он. Не помню, как зовут. Он хотел денег дать. Но надо было двигаться в русле «Единой России», участвовать в мероприятиях, приезжать, светиться, чтобы они говорили: «Вот это наша футбольная команда! Мы им помогаем». Нам это было неинтересно.

– Вы сидите без денег.

– Ну и что? Лучше пусть тебя вообще не будет, чем ты будешь рассеивать свою идентичность. Какой смысл? Вот ты что хочешь сделать по жизни?

– Максимально прокачаться в нише интервью.

– Если я тебе предложу: «Там есть один гей-журналист. Он тебе все даст. Дай ему один раз». Как ты на это отреагируешь? Вот примерно также я отреагирую на сотрудничество с «Единой Россией». Есть же пределы для тебя? Вот и у меня есть. 

Для кого-то нормально сделать то, что я тебе предложил, и то, что мне предложила «Единая Россия». Вот для кого нормально, пусть делают. Но для меня неприемлемо.

• 10 июля завершился первый сезон футбольной Медиалиги. В финале турнира 2Drots обыграли «The Basement» со счетом 4:0.
• Уже известно, что в следующем сезоне сыграют «Эгриси» Василия Уткина, «Амкал» и, возможно, ФК «ВГИК» и команда Георгия Джикии.
• По слухам, за FC Broke Boys сыграет фигурист Евгений Плющенко.

«Покопался в мусоре и поехал играть на «Динамо». Как вратарь «Амкала» на день стал бомжем

Рудковская – о Плющенко в Медиалиге : «Переговоры ведутся, Евгений уже занимается с тренером 

Больше интересного о спорте найдешь в нашем блоге на Яндекс.Дзене